Дракон, Обезьяна и прочие-3
Jul. 6th, 2012 03:08 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
jaerraethБаллада о бантике сбоку
1. Входит тень отца Гамлета
Началась эта история задолго до начала - и, видимо, с того, что у Датэ Тэрумунэ была жена, а у господина дракона, соответственно, мама. Мама была из соседнего клана, как раз Могами, между соседями шла кровная вражда, брак заключили во имя мира, с миром вышло плохо - но не убивать же... В общем, вышеизложенная мама довольно рано стала считать, что в интересах семьи ее старший - слепой на один глаз, близорукий на второй, вспыльчивый, упрямый, лишенный инстинкта самосохранения и всяких представлений о приличиях, совершенно никакой силою не контролируемый подросток - не годится в наследники клана, а должен быть наследником его младший брат. Вопрос "в интересах какой из ее семей" оставался открытым.
Тэрумунэ же полагал с точностию обратное - годится, еще как годится и даже прямо сейчас. Сыну не успело исполниться 18, когда отец уступил ему власть (к тому времени, сын уже года два командовал войсками клана). Соседи сначала посмеялись - яблочко от яблони недалеко падает, не тот Тэрумунэ человек, чтобы его сына опасаться - год спустя со смехом уже обстояло существенно хуже, поскольку тандем "молодой князь/отец-cоветник" оказался явно более успешным, чем предыдущий вариант "отец-князь/сын-генерал" - то ли Тэрумунэ, выскочив из-под груза прямой ответственности, стал активнее, то ли Масамунэ лучше ставил задачи. Первые попытки взорвать эту ситуацию закончились аккуратным выживанием взрывавших с их территорий.
В общем, в какой-то момент еще один сосед, Хатакеяма Ёсицугу, совершил странное.
Источники тут расходятся - одни утверждают, что он в какой-то момент попытался перейти под покровительство Датэ с грубой лестью наперевес, другие - что он просто хотел, чтобы его не съели. Масамунэ то ли не поверил ему, то ли играл злого следователя в паре. Ёсицугу обратился к Тэрумунэ - и тот, как человек мирный и добрый следователь, согласился выступить посредником. Выступил, кажется небезуспешно. Хатакеяма поехал благодарить. Его хорошо приняли. Масамунэ как раз дома не было для пущей теплоты обстановки. И пострадал же Тэрумунэ за свое человеколюбие, потому что гость не хотел разговаривать, он хотел гарантий. И господина князя-в-отставке попросту украл.
Как всегда, ни один план не живет дальше первого контакта с противником - в данном случае князем-на-пенсии. Он оказал сопротивление, поднял шум, тихо уволочь не получилось. Сын охотился неподалеку, узнал быстро, так прямо охотничьей компанией и кинулся в погоню. И на переправе догнал. Дальше началась обычная сумятица - похитители орут, что убьют заложника, заложник кричит, чтобы стреляли и не оглядывались, время тикает - тут источники расходятся опять. По одним у Хатакеяма не выдержали нервы и они заложника зарезали, по другим его убили в свалке - и как бы не свои, стрельбой куда попало. Результат от того не изменился. Большая часть похитителей - мертва, Датэ Тэрумунэ мертв. Вокруг - внезапно наступившая война, которая не закончится, пока одна из сторон не выбудет из нее на тот свет.
Кстати, что случилось со злосчастным Ёсицугу, так толком и не понятно. Не то его застрелили прямо во время неудачного похищения, не то его, бегущего в панике, прихватили уже под стенами его собственного замка Нихонмацу и там аккуратно и со вкусом распределили по окрестностям, не то это именно его в том же ноябре зарубил Масамунэ, когда у него в сражении у моста Хитотори престарелый советник полез в бой с понятными последствиями и господин дракон сунулись его выручать, в процессе случайно обезглавив во всех смыслах одного из вражеских командующих, второго за тот день. На чем все источники сходятся - ничего хорошего с Ёсицугу не произошло, на следующий год Датэ взял и сжег его замок, а сыну и наследнику пришлось бежать в Айдзу (и менее удачного направления он выбрать не мог, потому что до дружеского визита господина дракона в Айдзу с откусыванием всего Айдзу оставалось два с небольшим года). В общем, мораль истории очевидна - нечего хватать руками, не зная броду.
Это, собственно, относится ко всем участникам данной истории - а их много. Потому что не то покойный, не то пока еще временно живой Ёсицугу окопался очень хорошо - и активно назаключал союзов, тем более, что события предыдущего года убедили многих, что паровозы следует убивать еще на стадии чайника. И, судя по всему, похищение отнюдь не было единственным, на что Хатакеяма рассчитывал. Поэтому Датэ, через неделю после похорон поднявший что у него ближе лежало захватывать тот самый замок Нихонмацу с целью дальнейшего подробного выяснения, что это было и как это понимать, обнаружил, что у него на горизонте маячат (дивизия, все же не червяк, ее не очень спрячешь) войска Асина из Айдзу, Сатакэ из Хитати, Сома (эти местные), естественно Хатакеяма - и еще всякого поменьше. Соотношение сил - примерно четыре к одному, если точно - тридцать к семи.
Естественно, пока весь этот червяк полз, Датэ успели соорудить линию обороны. Естественно, при столкновении соотношение сил 30 к 7 продержалось очень недолго - авангард тех же Хатакеяма до сражения, например, просто не дошел, был выкошен аркебузным огнем на подходе. Потом в прорыв пошла кавалерия... Вообще, компенсировать разницу в численности техническими средствами и гибкостью у Датэ получалось убедительно и неприятно - общее качество и командный состав у него были сильно поприличнее, а червяк, составленный из таких разнородных сегментов, это, в некотором смысле, мечта любителя бить по стыкам, особенно если хватает командиров на каждое направление. С другим противником мог бы в тот же день и закончить. Но с противником крупно не повезло - Старый Черт Сатакэ Ёсисигэ сам с 20 тысячами против 80 играл, к панике был несклонен, контроль каждый раз восстанавливал, а главное - знал, что для победы в данном случае нужно просто давить весом и не останавливаться - так что к ночи Датэ вытолкнули за тот самый мост Хитотори и приперли к стенке.
Дело тоже небезопасное и не очень понятно, что бы там было дальше - но вряд ли что-то хорошее, только с утречка обнаружилось, что армия Сатакэ срочно отходит - пока они у соседей резвились, на них, в свою очередь, их собственные соседи напали. Ходзё. Естественно, по договоренности с Датэ. Прелести войны всех против всех, а так же правила "союзничай в шахматном порядке". Прочие союзники переглянулись и осознали, что со всего лишь двукратным численным преимуществом им - ввиду очень наглядного вчерашнего - тут делать нечего. И тоже расточились кто куда, оставив несколько удивленного Датэ хозяином поля. Это они, конечно, зря расточились, потому что второго шанса собраться им, конечно же, никто не дал.
2. Те же, Фортинбрас и прикладной медеизм
Итак на дворе - трава, на траве военная кампания, одна, вторая, третья. Достаточно быстро участники коалиции и все-все-все начинают понимать, что Датэ их едят по одному, но скооперироваться вторично не получается - и отвлекающих факторов много, и противник оперативно реагирует, и все время кто-то предает. Из бывших союзников, из вассалов, кто поумнее... Потому что на той стороне вовремя сбежавших принимают как своих (а со своими там обращаются нехарактерно хорошо), а вот с теми, кто сторону не сменил - или был прямо замешан в истории с убийством и засадой - все получается очень, очень плохо. Даже по меркам смутного времени - очень.
Приобретение идет интенсивно, за два года территория расползается вширь примерно на треть, потом дальше - Нихонмацу (кстати, тот же замок Нихонмацу Масамунэ подарил своему дядекузену (двоюродным дядей тот ему приходился с отцовской стороны, кузеном с материнской), Датэ Сигезанэ, за исключительно толковое командование арьергардом у пресловутого моста), Шиомацу, Кубота, Корияма - и не менее интенсивно идет хозяйственное освоение, наведение ирригации, плотины, строительство дорог, торговые новшества, аграрные новшества, в общем, чем дальше, тем меньше готовых слушать, что Масамунэ не годится в князья. Потому что сложно было представить, кто еще у них при этом раскладе сумел бы выжить, не то что процвести. А что и правда дракон (исходно прозвище было не особенно доброжелательным) - так вы же знаете, лучший способ напрочь избавиться от драконов - завести собственного. Тем более, что этот уже сам завелся (и не выводится).
А далеко на юге господин Хидэёси, уже не только регент, но и всяческий министр, потихоньку собирающий страну на себя, разразился указом о прекращении войны. Да-да, вот с XV века все друг с другом воевали, как хотели, выросли поколения, не помнящие ничего другого, крестьяне, и те, озверев от этого безобразия, включились в войнооборот, а тут пришел невесть кто и всем все запретил. И, соответственно, пишет всем активно действующим лицам. Лично - и через вассалов из числа соседей. Некоторое время пишет, а потом... является. Или, если точнее, настает. На Сикоку, собственно, уже. На Кюсю вот как раз.
Пишет, естественно, и на север. А ответ получает... да никакого не получает. Потому что не считать же ответом классическое "а Васька слушает, да ест". И, как вы понимаете, такое отсутствие коммуникации не вызывает у господина регента добрых чувств. А у него с ними и так некоторые затруднения.
Тем временем, к зиме 1589 г. у господина регента практически не остается врагов на западе и в центре страны (последние только что доедены или "принуждены к миру"), ситуация стабилизировалась - и смотрит Тоётоми Хидэёси на северо-восток, где по курсу располагается клан Ходзё с его территорией-житницей, неприступным замком Одавара и соответствующими амбициями и аппетитом, а за ними Айдзу где совсем только что лежали земли клана Асина... а с этого лета ну совершенно не лежат, потому что нету там уже никаких Асина, себе на беду поучаствовавших в вышеизложенной истории (впрочем, не знаю, насколько неучастие им бы помогло, очень уж территория у них была хорошая - разве что больше бы народу в живых осталось), а есть там одни сплошные Датэ. По классическому сценарию: воспользоваться разногласиями у соседа, переманить кого-то из ключевых вассалов, спровоцировать на сражение, выиграть сражение, раскатав оппонента до паники и повального бегства - в данном случае особенно неприятного тем, что пути отступления были перекрыты, за исключением непосредственно реки со всеми вытекающими - и в несколько дней взять все, что можно, на плечах у бегущих.
(А манера господина дракона лично командовать частями прорыва и периодически застревать в превосходящем противнике за последние несколько лет уже стала настолько привычной, что по этому поводу даже высказываться-то перестали. Обошлось же. И в прошлый раз. И в позапрошлый. И вообще.)
В общем, Асина там нет никаких, глава клана сбежал к своей родне из Сатакэ, Сатакэ нервно смотрят на соседей и осознают, что лучше б они в прошлый раз никуда не уходили, Ходзё, в свою очередь, смотрят на них и громко цыкают зубом, не хватает только медведя-всех-вас-давишь - и он тут же материализуется под Одавара в лице господина регента с двухсоттысячной армией.
То есть, его-то армия много меньше, но очень многие вокруг получили... да, да, письма с требованием явиться и выставить войска. И не сочли возможным пренебречь. Аналогичное письмо пришло и в замок Курокава в Айдзу, где в тот момент находилась резиденция господина дракона, про которого уже почти никто из окружающих, соседей и несоседей не помнил, сколько ему, собственно, лет - и удивлялся, осознавая, что еще совсем недавно ничего такого здесь не летало. Письмо было весьма вежливым и, в частности, содержало следующую фразу "Я не собираюсь интересоваться прошлым людей, которые согласились мне подчиниться. Таков закон неба, ему я и следую". Прозрачней намека - поискать.
Ходзё, конечно, писали тоже. Предлагали союз.
Это предложение было, естественно, отметено на корню: Ходзё не дали боя армии регента, отвели войска, заперлись по крепостям, рассчитывая, что Одавара - неприступна, постоят вторженцы, как многие до того, потом у них закончатся припасы, начнется посевная...
Только вот господин регент и в прошлые времена, еще при Ода, славен был тем, что у него ничего никогда не кончалось. Посевная Хидэёси была глубоко безразлична, потому как людей он взял от всех понемногу, на цикле их отсутствие сказывалось не особенно, санитарно-дизентерийными делами он озаботился качественно, скукой тоже. Так что перспективы Ходзё темнели на глазах - ну и от союза с такими бестолковыми людьми не предвиделось никакой пользы.
А вот письмо господина регента пришлось, наконец, рассматривать. И рассматривал его, естественно, военный совет. На котором правая рука князя и во всех дырах затычка Датэ Сигезанэ встал и сказал, что вариантов нет - надо воевать. Что такое регент - известно. Мы его несколько лет посылали на луну зайца ловить, он нам вряд ли это забыл. Все наши оставшиеся в живых неприятели сидят в его лагере и признали его власть. Чего они хотят, тоже понятно. Причин не удовлетворить их у регента нет. Войну мы еще можем свести вничью, мира на условиях регента мы не переживем в буквальном смысле слова. И вообще - неприлично.
Другие разводили руками "чего вы хотите - Англия сдалась..." (с), имея в виду Тогугаву Иэясу, который кстати, тоже писал из-под Одавара, уговаривая приехать, и смысл его послания можно было передать следующими двумя формулировками: "будет и на нашей улице" + "а пока задача наша на кладбище не попасть". И указывали на то, что до сих пор регент никого не втаптывал в землю до конца (правда, признаться, ему никто так и не хамил) - а война обещает быть страшным и безнадежным мероприятием.
Князь молчал. Молчал и левая рука, начальник штаба, Катакура Кагэцуна. Этот, впрочем, посреди совещания просто встал и ушел. Совет чуть не передрался между собой, решения, ясное дело, не принял. Вечером, подальше от всех прочих, господин дракон поинтересовался у начальника штаба и своего второго лица (в свое время, когда господин дракон зарвался много против обыкновенного, оставив далеко за спиной даже голову авангарда, спасло его только то, что в поле зрения противника появилась еще одна фигура в характерном шлеме с полумесяцем набекрень и рявкнула "Масамунэ тут я!". Возникшее замешательство позволило обоим смы... воссоединиться с главными силами), что тот все-таки думает. Катакура вытащил веер, взмахнул им.
- Воины клубятся и разлетаются как мухи летом. Один взмах веером может их разогнать, но они тут же собираются снова. Что не под силу людям, сделает время.
Господин дракон кивнул - и через некоторое время сообщил совету, что намерен принять предложение регента.
А вот выехать не смог.
Как мы говорили ранее, у господина дракона была мама, Ёсихимэ из клана Могами. И у этой дамы не очень весело обстояли дела, потому что чем дальше, тем меньше казалось вероятным, что ей удастся сместить нелюбимого сына и сделать князем любимого. Решение ехать оказалось последней каплей - госпоже, кажется, помстилось, что в интересах клана будет лучше, если с Хидэёси станет иметь дело человек, не нарушавший его распоряжений с таким впечатляющим постоянством... В общем, на предотъездном ужине в ее доме Масамунэ попытались отравить.
Как обычно, план не живет дольше контакта с противником. В данном случае противником оказался какой-то прожорливый гость, не то по чьей-то ошибке, не то по личной жадности буквально навалившийся на отравленное блюдо. А может быть, он просто был чувствителен к данному яду. Так или иначе, он умер прямо в процессе питания - чем и предупредил остальных, что едят они что-то не то. Часть источников утверждает, что Масамунэ и попробовать-то пресловутую отраву не успел, часть - что все-таки отравился, но не так основательно, как хотелось бы.
Думаю, что правы вторые, потому что эта история его сильно задержала. По результатам расследования господину брату вежливо предложили вычесть себя из цепочки наследования самостоятельно и навсегда, драгоценной матушке позволили вернуться в лоно семьи, еще кое-кто прекратил существовать уже без китайских церемоний - а господин дракон поглядел на календарь и осознал, что сильно опаздывает.
3. Проблемы достойных похорон при отсутствии покойника
Получалось, что если и приедешь, то к шапочному разбору. Так что планы поменялись еще раз. Масамунэ уехал со свитой из десяти человек - и их потом оставил на дороге в переходе от Одавара. В лагерь он, как уже было сказано, въехал один.
Чем произвел сильное впечатление и создал нешуточную проблему.
Дело в том, что господа сторонники резких мер как раз объясняли регенту, что пора бы на ком-то показать пример прочим - и Датэ для этого подходит почти идеально: в союзе ни с кем важным не состоит (и вообще не состоит) и вряд ли кто-то на севере особенно огорчится смертью этой сволочи. А повод есть, причем не только формальный.
И тут на их дороге возник довольно крупный валун в лице самого Датэ - который мало что свалился туда, демонстрируя не то крайнее нахальство, не то крайнее доверие к регенту, но приехал без войск (которые можно было бы уничтожить или переподчинить) и без свиты (то же самое). А те люди, которых он все же взял с собой, и которые догнали его, когда выяснилось, что убивать его вот прямо сейчас никто не собирается, были, естественно, сторонниками мировой. И что получается: оторвали ему голову, а дальше что? Удобный наследник - тот самый младший брат - только что умер. Кто бы из многочисленных дядьев, кузенов и дядекузенов господина дракона ни принял руководство на себя - это будет сторонник войны. Те, кто на пресловутом совете стоял за подчинение регенту, окажутся скомпрометированы насмерть - причем, пожалуй, в буквальном смысле слова. Конечно, воевать с Датэ без самого Масамунэ будет легче, но... но если посмотреть на предыдущие кампании, мы с тоской обнаружим там высокое качество личного состава (и вооружения оного состава), высокую мотивированность оного, дисциплину, привычку к маневренности и согласованным по времени действиям разнородными группами, донельзя инициативный средний и высший командный - то и дело читаешь: такой-то, например, тот же Сигезанэ, заметил то-то и немедленно... (и инициатива эта поощрялась всемерно), а также координацию через штаб. То есть, будучи оскорблено в лучших чувствах, это формирование способно невесть сколько времени оказывать разумное и вредное сопротивление... ну, по крайней мере, пока не выбьют тот самый военный совет. А поскольку они не Такэда и атаковать стрелковые позиции в лоб не будут - процесс этот может занять неприлично долго.
Кроме того, мы говорим о господине регенте, Тоётоми Хидэёси. А господин регент - и это всем известно - уже довольно давно спит и во сне видит войну с Китаем. Так что для него эта ситуация при ближайшем рассмотрении выглядит еще более дико: он будет вынужден потратить драгоценные месяцы и положить какую-то часть своей армии на что? На то, чтобы уничтожить другую - потенциальную - часть своей же армии?
Как-то оно не очень разумно получается. Конечно, с вероятностью будет достигнут какой-то компромисс. Но вообще-то вот тут уже сидит глава этого клана - чайную церемонию изучает - явно готовый к оному компромиссу, иначе что бы он здесь делал в этих обстоятельствах? Может, не надо из него набивать чучело? Ну хотя бы пока?
А пока что к Датэ выбирается - вы правильно догадались - комиссия, первая из многих, и начинает выяснять:
- Простите, а вы почему в ответ на письмо регента не прислали сюда курьера с документом, подтверждающим вашу готовность подчиниться?
- Ну вообще-то я молодой человек из совершенно сельской местности, рано лишился возможности продолжать образование... я понятия не имею, как это все положено делать. Приехать - приехал. За задержку прошу прощения - обстоятельства.
Комиссия не знает, куда ей скосить глаза, потому что в перерыве они с этим же человеком только что обсуждали тонкости китайского стихосложения... а с другой стороны, ведь и правда дикие места - и с вышестоящими в подобающей переписке десятилетиями не состояли, может, и правда не помнит никто.
- А почему Айдзу завоевывали, несмотря на категорический запрет?
- А потому...
и тут на них как из мешка обрушиваются сведения о том, кто чей родственник, кто кому шлейф отдавил до восемнадцатого колена, что творилось в округе последние пять лет и в каком напрочь безвыходном положении оказался он, Масамунэ, после того, как из-за внутренней распри у Асина (распря была и вполне настоящая) их вассалы начали разбегаться, кто куда - и самый толковый из них подался на север. Сдавать его обратно? Его - и моим - кровникам? Немыслимо. Ну а с учетом предыстории, можете себе вообразить, какой вывод сделали Асина. И бросились поднимать армию (и правда бросились, и довольно большую подняли, шестнадцать тысяч). Ну уж тут я успел раньше... И, право же, если бы я думал вредить достопочтенному господину регенту, разве я бы остановился, где остановился? Вы на карту смотрели вообще?
Комиссия пытается понять, не издеваются ли над ними, поднимает рапорты и осознает, что все изложенное полностью совпадает с тем, что рассказывали с противоположной стороны, только та сторона еще и клялась, что ее спровоцировали.
Но понятно, что выводы комиссии лягут в обоснование того или иного решения - а решение зависит от Хидэёси и больше ни от кого.
А между тем в воздухе каким-то образом, вероятно, сами по себе и никоим образом не в связи с господином Токугава, начинают формироваться контуры того самого компромисса, подразумевающего, увы, потерю свежезавоеванных территорий в Айдзу.
И дело доходит до официальной личной встречи, которая по уровню предварительной хореографической росписи дала бы форы ферзя балету, если бы церемониал не был испорчен сразу по появлении второго участника.
Согласно описанию кого-то из современников, воспроизведенному потом Араи Хакусеки, "Масамунэ, которому было тогда больше двадцати, одноглазый, очень коротко стриженый, вид имел до крайности странный".
Это был классический случай японского преуменьшения, потому что если белую - в цвет смерти - накидку вполне получалось внутри традиционной культуры истолковать как жест вежливости, то есть готовность принести извинения вплоть до, а короткую стрижку, для знатного человека недопустимую, объяснить болезнью, то есть отравлением, то вот охвостья этой стрижки, перехваченные очень характерной веревочкой, которую в норме использовали только для того, чтобы перевязывать подарки, посылаемые по праздникам... Эту веревочку как жест вежливости истрактовать уже не получалось никак. (Со своей стороны мы полагаем, что пресловутая веревочка могла не нести ни одного из подразумеваемых сообщений – от просто нахального, до весьма оскорбительного – а оказалась в составе прически, потому что подвернулась под руку или понравилась господину дракону, чьи вкусы в области одежды и вообще всего очень плохо соотносились с требованиями места, времени и приличия – до такой степени, что довольно надолго слово "датэ" стало местным – и не вполне лестным – аналогом слова "пижон". Заметим от себя - "пижон хронический, запойный".) А получалось только сказать "ып", желательно про себя, и пытаться угадать, в какую сторону выстрелит чувство юмора Хидэёси при виде не просто черт-те чего, а черт-те чего с бантиком сбоку. Буквально.
Регент посмотрел, чирикнул что-то невнятное, быстро свернул официальную часть и потащил уже, видимо, не покойника, но пока еще не гостя наверх - интересоваться, а что, по мнению того, следовало делать с замком Одавара. Выслушал три варианта - на разные сроки и допустимый процент потерь у обеих сторон, покивал, спросил еще о чем-то... и в процессе выяснил, что налетел на одного из немногих людей, кто - пусть и совершенно по иным причинам (соображения демографического свойства, которые для Датэ всегда были важным фактором, а в последние тридцать лет его жизни - кажется одним из ключевых параметров внутренней и внешней политики - Тоётоми Хидэёси, судя по всему, в этом виде не интересовали и последствий долгосрочного мира в Присолнечной по этому параметру он себе не представлял) - разделяет его взгляды на большую войну за морем. То есть считает такую войну непременным и необходимым следствием - и фактически условием - прекращения военных действий на самих островах. И даже имеет на сей счет некоторые идеи. Так что к моменту окончания разговора обе стороны внимательно приглядываются друг к другу и думают - а может, и не очень они прогадали, а может, получится иметь дело? Год спустя этот приступ идеализма у них прошел, но в тот раз действующие лица успешно разошлись - с территориальными потерями с одной стороны и отказом от идеи посадить на север своего человека, с другой.
Четыре капитана остались безхозными.
В качестве финального выстрела господин регент продемонстрировал свою осведомленность в северных делах - пожаловал Катакуре Кагэцуне владение с доходом на 50 тысяч коку. Собственное, независимое, дающее право на "большое имя" (то есть право называться "даймё"). За хорошие советы.
Подарок был с благодарностью принят, новый хозяин - прописан, где положено... а потом, через вежливый промежуток времени, землю и все прочее аккуратно вернули обратно, с пояснением, что при всем уважении, почтении и крайней признательности, от лучшего хорошего не ищут. Господин начальник штаба армии Датэ был очень осторожен в подборе формулировок, тем не менее, смысл послания получился таким, что, право же, даже его господин не смог бы выразиться более внятно.
На том и закончилась эта история.
Замечание
Тоётоми... тут есть вот какая сложность. Он вообще-то прекрасно умел заводить друзей. И превращать в друзей даже не противников, а врагов. И был, вообще-то, тем славен. Собственно, в числе самых серьезных и лояльных сторонников его сына (кое-кто и голову на том потерял в самом прямом смысле слова) были люди, которых ему в начале отношений пришлось сначала разнести в бою для вящей убедительности.
Знаменитая песенка-считалка про кукушку, которая не хочет петь ("Нобунага отвечает - убей ее, Хидеёcи отвечает - сделай так, чтобы она сама захотела спеть, Иэясу отвечает - подожди"), не очень справедлива к князю Ода, а вот его преемников описывает точно. Хидеёcи знал, как уговорить кукушку спеть.
У него просто именно тут вышел затык по причине, как мне кажется, разницы корпоративных культур. Он и потом делал ту же самую ошибку - после той истории с несостоявшимся переездом Хидеёcи вызвал верхний эшелон вассалов Масамунэ, переподчинил их себе напрямую, обласкал, одарил богато, заставил поклясться, что при малейшем признаке измены они обо всем доложат... клятва была составлена в нескольких экземплярах, один после подписания сожгли и поклявшиеся пепел растворили и выпили (чтобы их, если что, сила клятвы изнутри сожрала), а еще один экземпляр положили потом в гроб Хидеёcи - для вящей верности. Ну и естественно, граждане поклявшиеся и не думали всего этого соблюдать. И на гроб им было наплевать, и на все западные (в смысле запада страны) суеверия - и вообще, кто этот человек такой?
Хидеёcи же обычно играл на том, что показывал переманиваемым, как их не ценят на старом месте (что часто было правдой), как их ценит он сам, какие радужные перед ними откроются перспективы... периодически налетал на верность классического образца, что было понятно, или личную дружбу, что тоже было понятно, но то и другое встречалось не так уж часто. А тут он столкнулся с людьми, которым ему _нечего_ было предложить. Потому что даже то, что им хотелось бы получить, они хотели получить _не от него_. Когда уже упомянутый Датэ Cигезанэ на чем-то рассорился со своим кузеноплемянником-князем, да так рассорился, что аж в монахи на гору Коя на пять лет ушел, столицу с ее предложениями о посредничестве завернули (вежливо) обе стороны - извините, "не ваша связь и разговор приватный".
Ну а с самим Масамунэ вышло еще хуже, потому что как можно добиться классическими методами приручения лояльности от человека, который, конечно, не прочь выяснить, кто тут главный, но в основном расходится с тобой на том, что у него просто-напросто _другие планы_.
И как прикажете работать в таких условиях?
> То есть по сути он привык работать с людьми, которых сдают при первой же возможности, соответственно они изредка бывают верны, потому что положено так. Но как правило радостно перебегают к любому, кто их не поторопится сдать. Понятно.
Не _так_ резко. Не "при первой" все-таки обычно. А у многих так и далеко не при первой.
Но, скажем так, есть одно обстоятельство, отражаемое обычно не столько непосредственно в истории, сколько в истории оружия. Есть такой тип очень простого, очень прочного, почти лишенного украшений (по японским стандартам) доспеха, юкиноcита-до. Поправка, пуленепробиваемого. (Поправка к поправке, для японской аркебузы непробиваемого, конечно. Поправка к поправке поправки - это известно точно, стрельба была частью госприемки.)
Так вот, второе название этого типа доспеха - "сендай-до". Потому что обнаружив на свете такое счастие, господин дракон присвоил оружейников и заказал им такие доспехи на всю армию. Всю следует понимать как всю. Начиная с копьеносцев, которые, конечно к тем временам большей частью уже не были таким презираемым расходным материалом, как в начале времени смут, но все-таки обычно не ценились вровень с довольно дорогостоящей технической новинкой - и уж точно не _больше_ нее. Собственно, все подряд отмечают, что вариант для командного состава отличался украшениями, но не качеством.
Разницу менталитетов эта оружейная история отражает, по-моему, вполне.
Взаимно-предынфарктное, серия эн
1619-1620 год, Эдо. Господин сёгун, Токугава Хидэтада, по всем рассказам - мрачная и неприятная личность без чувства юмора, и господин дракон, ныне владелец неприлично большого хозяйства со столицей в Сендае - крайне неприятная личность с чувством юмора (что усугубляет) играют в го и говорят, естественно, о тактике и стратегии.
И господин дракон отмечает, что замок в Эдо, конечно же, очень хороший замок и ориентирован на восток, что вдвойне разумно (с учетом того, кто у нас располагается на востоке, включая его самого), но вот когда в один прекрасный день под городом Эдо обнаружится его армия, она этот город - и замок - возьмет. Вот оттуда, со стороны Хонго, с холма.
Господин сёгун кивает, делает ход и интересуется, а что бы предпринял собеседник, если бы ему каким-нибудь вывертом судьбы пришлось оборонять этот город.
Ну как что... во-первых, чуть срезал бы холм, чтобы там не так приятно было располагать артиллерию, во-вторых, выдвинул бы вон ту стену вот сюда, а в третьих, выкопал бы нормальный внешний ров, благо с водой нет никаких затруднений - и провел бы его границу по подножию того самого холма.
А вас не затруднит сделать это для меня?
Совершенно не затруднит.
Действительно?
Ну конечно же. Эдо, в конце концов, можно взять и с другого направления.
В общем, тот ров, ныне поглощенный современным Токио, так и назывался сендайским.
А вот в Сендае система внешних укреплений блистает отсутствием. Их там нет. И никогда не было. Потому что на мелочи и цитадели вполне хватит, а если враг вооруженной силой прошел через оба круга крепостей и армию в поле, значит все, приехали и нечего переводить продукт.
(Вообще-то Токугава крепости не очень приветствовали и в норме придерживались политики "одно владение – один замок". Ну с учетом личных льгот и особых разрешений в среднем получалось все же два-три на княжество. А тут крепостей, фортов и прочих оборонительных сооружений было, если не ошибаюсь, за полсотни. И все остались на месте. Официально - ввиду айнов на севере и Новой Испании на траверзе, а по факту из-за того, что господа Токугава, как разумные люди, предпочитали не отдавать распоряжений, которые заведомо не будут исполнены, и не прижимать к теплой стенке то, что, будучи оставлено в покое, более или менее признает их власть.)
Подобное к подобному
А вот это уже современный персонажам анекдот.
Рассказывают, что Тоётоми Хидеёси, сам некогда прозывавшийся "Обезьянкой", войдя в силу, и себе завел такую ручную. Или относительно ручную. Характер у животного был ненордический - игривый и скверный. Очень любила обезьяна во время, например, приема, напрыгнуть на какого-нибудь гостя, что-нибудь у него уволочь, мусором забросать - да и укусить для верности. Обороняться же от нее, ввиду принадлежности и характерного сходства, считалось делом не вполне разумным. Так что хозяин зверушки, кажется, получал двойное удовольствие от ситуации. Но тут, как всегда, когда речь заходит об удовольствии, случился Датэ, которому эти свычаи да обычаи не вполне пришлись по душе... но не ссориться же из-за них с господином регентом, тем более, что вот только-только разошлись. Так что, гласит анекдот, он перед приемом улучил момент и посмотрел на обезьяну без свидетелей. Не думаю, что он действительно бил ее латной перчаткой, как утверждает один из источников - убил бы. Но что-то он определенно сделал, потому что весь прием тезка регента пряталась за спиной у хозяина и бормотала что-то непечатное. Из чего Хидеёси заключил, что с этим человеком и правда следует обращаться осторожно: если уж даже невинный зверь полевой от одного вида шарахается и впадает в душевное расстройство – значит, никуда не денешься, опасен.
(опять же Антрекот, и это тоже еще не финал...)
1. Входит тень отца Гамлета
Началась эта история задолго до начала - и, видимо, с того, что у Датэ Тэрумунэ была жена, а у господина дракона, соответственно, мама. Мама была из соседнего клана, как раз Могами, между соседями шла кровная вражда, брак заключили во имя мира, с миром вышло плохо - но не убивать же... В общем, вышеизложенная мама довольно рано стала считать, что в интересах семьи ее старший - слепой на один глаз, близорукий на второй, вспыльчивый, упрямый, лишенный инстинкта самосохранения и всяких представлений о приличиях, совершенно никакой силою не контролируемый подросток - не годится в наследники клана, а должен быть наследником его младший брат. Вопрос "в интересах какой из ее семей" оставался открытым.
Тэрумунэ же полагал с точностию обратное - годится, еще как годится и даже прямо сейчас. Сыну не успело исполниться 18, когда отец уступил ему власть (к тому времени, сын уже года два командовал войсками клана). Соседи сначала посмеялись - яблочко от яблони недалеко падает, не тот Тэрумунэ человек, чтобы его сына опасаться - год спустя со смехом уже обстояло существенно хуже, поскольку тандем "молодой князь/отец-cоветник" оказался явно более успешным, чем предыдущий вариант "отец-князь/сын-генерал" - то ли Тэрумунэ, выскочив из-под груза прямой ответственности, стал активнее, то ли Масамунэ лучше ставил задачи. Первые попытки взорвать эту ситуацию закончились аккуратным выживанием взрывавших с их территорий.
В общем, в какой-то момент еще один сосед, Хатакеяма Ёсицугу, совершил странное.
Источники тут расходятся - одни утверждают, что он в какой-то момент попытался перейти под покровительство Датэ с грубой лестью наперевес, другие - что он просто хотел, чтобы его не съели. Масамунэ то ли не поверил ему, то ли играл злого следователя в паре. Ёсицугу обратился к Тэрумунэ - и тот, как человек мирный и добрый следователь, согласился выступить посредником. Выступил, кажется небезуспешно. Хатакеяма поехал благодарить. Его хорошо приняли. Масамунэ как раз дома не было для пущей теплоты обстановки. И пострадал же Тэрумунэ за свое человеколюбие, потому что гость не хотел разговаривать, он хотел гарантий. И господина князя-в-отставке попросту украл.
Как всегда, ни один план не живет дальше первого контакта с противником - в данном случае князем-на-пенсии. Он оказал сопротивление, поднял шум, тихо уволочь не получилось. Сын охотился неподалеку, узнал быстро, так прямо охотничьей компанией и кинулся в погоню. И на переправе догнал. Дальше началась обычная сумятица - похитители орут, что убьют заложника, заложник кричит, чтобы стреляли и не оглядывались, время тикает - тут источники расходятся опять. По одним у Хатакеяма не выдержали нервы и они заложника зарезали, по другим его убили в свалке - и как бы не свои, стрельбой куда попало. Результат от того не изменился. Большая часть похитителей - мертва, Датэ Тэрумунэ мертв. Вокруг - внезапно наступившая война, которая не закончится, пока одна из сторон не выбудет из нее на тот свет.
Кстати, что случилось со злосчастным Ёсицугу, так толком и не понятно. Не то его застрелили прямо во время неудачного похищения, не то его, бегущего в панике, прихватили уже под стенами его собственного замка Нихонмацу и там аккуратно и со вкусом распределили по окрестностям, не то это именно его в том же ноябре зарубил Масамунэ, когда у него в сражении у моста Хитотори престарелый советник полез в бой с понятными последствиями и господин дракон сунулись его выручать, в процессе случайно обезглавив во всех смыслах одного из вражеских командующих, второго за тот день. На чем все источники сходятся - ничего хорошего с Ёсицугу не произошло, на следующий год Датэ взял и сжег его замок, а сыну и наследнику пришлось бежать в Айдзу (и менее удачного направления он выбрать не мог, потому что до дружеского визита господина дракона в Айдзу с откусыванием всего Айдзу оставалось два с небольшим года). В общем, мораль истории очевидна - нечего хватать руками, не зная броду.
Это, собственно, относится ко всем участникам данной истории - а их много. Потому что не то покойный, не то пока еще временно живой Ёсицугу окопался очень хорошо - и активно назаключал союзов, тем более, что события предыдущего года убедили многих, что паровозы следует убивать еще на стадии чайника. И, судя по всему, похищение отнюдь не было единственным, на что Хатакеяма рассчитывал. Поэтому Датэ, через неделю после похорон поднявший что у него ближе лежало захватывать тот самый замок Нихонмацу с целью дальнейшего подробного выяснения, что это было и как это понимать, обнаружил, что у него на горизонте маячат (дивизия, все же не червяк, ее не очень спрячешь) войска Асина из Айдзу, Сатакэ из Хитати, Сома (эти местные), естественно Хатакеяма - и еще всякого поменьше. Соотношение сил - примерно четыре к одному, если точно - тридцать к семи.
Естественно, пока весь этот червяк полз, Датэ успели соорудить линию обороны. Естественно, при столкновении соотношение сил 30 к 7 продержалось очень недолго - авангард тех же Хатакеяма до сражения, например, просто не дошел, был выкошен аркебузным огнем на подходе. Потом в прорыв пошла кавалерия... Вообще, компенсировать разницу в численности техническими средствами и гибкостью у Датэ получалось убедительно и неприятно - общее качество и командный состав у него были сильно поприличнее, а червяк, составленный из таких разнородных сегментов, это, в некотором смысле, мечта любителя бить по стыкам, особенно если хватает командиров на каждое направление. С другим противником мог бы в тот же день и закончить. Но с противником крупно не повезло - Старый Черт Сатакэ Ёсисигэ сам с 20 тысячами против 80 играл, к панике был несклонен, контроль каждый раз восстанавливал, а главное - знал, что для победы в данном случае нужно просто давить весом и не останавливаться - так что к ночи Датэ вытолкнули за тот самый мост Хитотори и приперли к стенке.
Дело тоже небезопасное и не очень понятно, что бы там было дальше - но вряд ли что-то хорошее, только с утречка обнаружилось, что армия Сатакэ срочно отходит - пока они у соседей резвились, на них, в свою очередь, их собственные соседи напали. Ходзё. Естественно, по договоренности с Датэ. Прелести войны всех против всех, а так же правила "союзничай в шахматном порядке". Прочие союзники переглянулись и осознали, что со всего лишь двукратным численным преимуществом им - ввиду очень наглядного вчерашнего - тут делать нечего. И тоже расточились кто куда, оставив несколько удивленного Датэ хозяином поля. Это они, конечно, зря расточились, потому что второго шанса собраться им, конечно же, никто не дал.
2. Те же, Фортинбрас и прикладной медеизм
Итак на дворе - трава, на траве военная кампания, одна, вторая, третья. Достаточно быстро участники коалиции и все-все-все начинают понимать, что Датэ их едят по одному, но скооперироваться вторично не получается - и отвлекающих факторов много, и противник оперативно реагирует, и все время кто-то предает. Из бывших союзников, из вассалов, кто поумнее... Потому что на той стороне вовремя сбежавших принимают как своих (а со своими там обращаются нехарактерно хорошо), а вот с теми, кто сторону не сменил - или был прямо замешан в истории с убийством и засадой - все получается очень, очень плохо. Даже по меркам смутного времени - очень.
Приобретение идет интенсивно, за два года территория расползается вширь примерно на треть, потом дальше - Нихонмацу (кстати, тот же замок Нихонмацу Масамунэ подарил своему дядекузену (двоюродным дядей тот ему приходился с отцовской стороны, кузеном с материнской), Датэ Сигезанэ, за исключительно толковое командование арьергардом у пресловутого моста), Шиомацу, Кубота, Корияма - и не менее интенсивно идет хозяйственное освоение, наведение ирригации, плотины, строительство дорог, торговые новшества, аграрные новшества, в общем, чем дальше, тем меньше готовых слушать, что Масамунэ не годится в князья. Потому что сложно было представить, кто еще у них при этом раскладе сумел бы выжить, не то что процвести. А что и правда дракон (исходно прозвище было не особенно доброжелательным) - так вы же знаете, лучший способ напрочь избавиться от драконов - завести собственного. Тем более, что этот уже сам завелся (и не выводится).
А далеко на юге господин Хидэёси, уже не только регент, но и всяческий министр, потихоньку собирающий страну на себя, разразился указом о прекращении войны. Да-да, вот с XV века все друг с другом воевали, как хотели, выросли поколения, не помнящие ничего другого, крестьяне, и те, озверев от этого безобразия, включились в войнооборот, а тут пришел невесть кто и всем все запретил. И, соответственно, пишет всем активно действующим лицам. Лично - и через вассалов из числа соседей. Некоторое время пишет, а потом... является. Или, если точнее, настает. На Сикоку, собственно, уже. На Кюсю вот как раз.
Пишет, естественно, и на север. А ответ получает... да никакого не получает. Потому что не считать же ответом классическое "а Васька слушает, да ест". И, как вы понимаете, такое отсутствие коммуникации не вызывает у господина регента добрых чувств. А у него с ними и так некоторые затруднения.
Тем временем, к зиме 1589 г. у господина регента практически не остается врагов на западе и в центре страны (последние только что доедены или "принуждены к миру"), ситуация стабилизировалась - и смотрит Тоётоми Хидэёси на северо-восток, где по курсу располагается клан Ходзё с его территорией-житницей, неприступным замком Одавара и соответствующими амбициями и аппетитом, а за ними Айдзу где совсем только что лежали земли клана Асина... а с этого лета ну совершенно не лежат, потому что нету там уже никаких Асина, себе на беду поучаствовавших в вышеизложенной истории (впрочем, не знаю, насколько неучастие им бы помогло, очень уж территория у них была хорошая - разве что больше бы народу в живых осталось), а есть там одни сплошные Датэ. По классическому сценарию: воспользоваться разногласиями у соседа, переманить кого-то из ключевых вассалов, спровоцировать на сражение, выиграть сражение, раскатав оппонента до паники и повального бегства - в данном случае особенно неприятного тем, что пути отступления были перекрыты, за исключением непосредственно реки со всеми вытекающими - и в несколько дней взять все, что можно, на плечах у бегущих.
(А манера господина дракона лично командовать частями прорыва и периодически застревать в превосходящем противнике за последние несколько лет уже стала настолько привычной, что по этому поводу даже высказываться-то перестали. Обошлось же. И в прошлый раз. И в позапрошлый. И вообще.)
В общем, Асина там нет никаких, глава клана сбежал к своей родне из Сатакэ, Сатакэ нервно смотрят на соседей и осознают, что лучше б они в прошлый раз никуда не уходили, Ходзё, в свою очередь, смотрят на них и громко цыкают зубом, не хватает только медведя-всех-вас-давишь - и он тут же материализуется под Одавара в лице господина регента с двухсоттысячной армией.
То есть, его-то армия много меньше, но очень многие вокруг получили... да, да, письма с требованием явиться и выставить войска. И не сочли возможным пренебречь. Аналогичное письмо пришло и в замок Курокава в Айдзу, где в тот момент находилась резиденция господина дракона, про которого уже почти никто из окружающих, соседей и несоседей не помнил, сколько ему, собственно, лет - и удивлялся, осознавая, что еще совсем недавно ничего такого здесь не летало. Письмо было весьма вежливым и, в частности, содержало следующую фразу "Я не собираюсь интересоваться прошлым людей, которые согласились мне подчиниться. Таков закон неба, ему я и следую". Прозрачней намека - поискать.
Ходзё, конечно, писали тоже. Предлагали союз.
Это предложение было, естественно, отметено на корню: Ходзё не дали боя армии регента, отвели войска, заперлись по крепостям, рассчитывая, что Одавара - неприступна, постоят вторженцы, как многие до того, потом у них закончатся припасы, начнется посевная...
Только вот господин регент и в прошлые времена, еще при Ода, славен был тем, что у него ничего никогда не кончалось. Посевная Хидэёси была глубоко безразлична, потому как людей он взял от всех понемногу, на цикле их отсутствие сказывалось не особенно, санитарно-дизентерийными делами он озаботился качественно, скукой тоже. Так что перспективы Ходзё темнели на глазах - ну и от союза с такими бестолковыми людьми не предвиделось никакой пользы.
А вот письмо господина регента пришлось, наконец, рассматривать. И рассматривал его, естественно, военный совет. На котором правая рука князя и во всех дырах затычка Датэ Сигезанэ встал и сказал, что вариантов нет - надо воевать. Что такое регент - известно. Мы его несколько лет посылали на луну зайца ловить, он нам вряд ли это забыл. Все наши оставшиеся в живых неприятели сидят в его лагере и признали его власть. Чего они хотят, тоже понятно. Причин не удовлетворить их у регента нет. Войну мы еще можем свести вничью, мира на условиях регента мы не переживем в буквальном смысле слова. И вообще - неприлично.
Другие разводили руками "чего вы хотите - Англия сдалась..." (с), имея в виду Тогугаву Иэясу, который кстати, тоже писал из-под Одавара, уговаривая приехать, и смысл его послания можно было передать следующими двумя формулировками: "будет и на нашей улице" + "а пока задача наша на кладбище не попасть". И указывали на то, что до сих пор регент никого не втаптывал в землю до конца (правда, признаться, ему никто так и не хамил) - а война обещает быть страшным и безнадежным мероприятием.
Князь молчал. Молчал и левая рука, начальник штаба, Катакура Кагэцуна. Этот, впрочем, посреди совещания просто встал и ушел. Совет чуть не передрался между собой, решения, ясное дело, не принял. Вечером, подальше от всех прочих, господин дракон поинтересовался у начальника штаба и своего второго лица (в свое время, когда господин дракон зарвался много против обыкновенного, оставив далеко за спиной даже голову авангарда, спасло его только то, что в поле зрения противника появилась еще одна фигура в характерном шлеме с полумесяцем набекрень и рявкнула "Масамунэ тут я!". Возникшее замешательство позволило обоим смы... воссоединиться с главными силами), что тот все-таки думает. Катакура вытащил веер, взмахнул им.
- Воины клубятся и разлетаются как мухи летом. Один взмах веером может их разогнать, но они тут же собираются снова. Что не под силу людям, сделает время.
Господин дракон кивнул - и через некоторое время сообщил совету, что намерен принять предложение регента.
А вот выехать не смог.
Как мы говорили ранее, у господина дракона была мама, Ёсихимэ из клана Могами. И у этой дамы не очень весело обстояли дела, потому что чем дальше, тем меньше казалось вероятным, что ей удастся сместить нелюбимого сына и сделать князем любимого. Решение ехать оказалось последней каплей - госпоже, кажется, помстилось, что в интересах клана будет лучше, если с Хидэёси станет иметь дело человек, не нарушавший его распоряжений с таким впечатляющим постоянством... В общем, на предотъездном ужине в ее доме Масамунэ попытались отравить.
Как обычно, план не живет дольше контакта с противником. В данном случае противником оказался какой-то прожорливый гость, не то по чьей-то ошибке, не то по личной жадности буквально навалившийся на отравленное блюдо. А может быть, он просто был чувствителен к данному яду. Так или иначе, он умер прямо в процессе питания - чем и предупредил остальных, что едят они что-то не то. Часть источников утверждает, что Масамунэ и попробовать-то пресловутую отраву не успел, часть - что все-таки отравился, но не так основательно, как хотелось бы.
Думаю, что правы вторые, потому что эта история его сильно задержала. По результатам расследования господину брату вежливо предложили вычесть себя из цепочки наследования самостоятельно и навсегда, драгоценной матушке позволили вернуться в лоно семьи, еще кое-кто прекратил существовать уже без китайских церемоний - а господин дракон поглядел на календарь и осознал, что сильно опаздывает.
3. Проблемы достойных похорон при отсутствии покойника
Получалось, что если и приедешь, то к шапочному разбору. Так что планы поменялись еще раз. Масамунэ уехал со свитой из десяти человек - и их потом оставил на дороге в переходе от Одавара. В лагерь он, как уже было сказано, въехал один.
Чем произвел сильное впечатление и создал нешуточную проблему.
Дело в том, что господа сторонники резких мер как раз объясняли регенту, что пора бы на ком-то показать пример прочим - и Датэ для этого подходит почти идеально: в союзе ни с кем важным не состоит (и вообще не состоит) и вряд ли кто-то на севере особенно огорчится смертью этой сволочи. А повод есть, причем не только формальный.
И тут на их дороге возник довольно крупный валун в лице самого Датэ - который мало что свалился туда, демонстрируя не то крайнее нахальство, не то крайнее доверие к регенту, но приехал без войск (которые можно было бы уничтожить или переподчинить) и без свиты (то же самое). А те люди, которых он все же взял с собой, и которые догнали его, когда выяснилось, что убивать его вот прямо сейчас никто не собирается, были, естественно, сторонниками мировой. И что получается: оторвали ему голову, а дальше что? Удобный наследник - тот самый младший брат - только что умер. Кто бы из многочисленных дядьев, кузенов и дядекузенов господина дракона ни принял руководство на себя - это будет сторонник войны. Те, кто на пресловутом совете стоял за подчинение регенту, окажутся скомпрометированы насмерть - причем, пожалуй, в буквальном смысле слова. Конечно, воевать с Датэ без самого Масамунэ будет легче, но... но если посмотреть на предыдущие кампании, мы с тоской обнаружим там высокое качество личного состава (и вооружения оного состава), высокую мотивированность оного, дисциплину, привычку к маневренности и согласованным по времени действиям разнородными группами, донельзя инициативный средний и высший командный - то и дело читаешь: такой-то, например, тот же Сигезанэ, заметил то-то и немедленно... (и инициатива эта поощрялась всемерно), а также координацию через штаб. То есть, будучи оскорблено в лучших чувствах, это формирование способно невесть сколько времени оказывать разумное и вредное сопротивление... ну, по крайней мере, пока не выбьют тот самый военный совет. А поскольку они не Такэда и атаковать стрелковые позиции в лоб не будут - процесс этот может занять неприлично долго.
Кроме того, мы говорим о господине регенте, Тоётоми Хидэёси. А господин регент - и это всем известно - уже довольно давно спит и во сне видит войну с Китаем. Так что для него эта ситуация при ближайшем рассмотрении выглядит еще более дико: он будет вынужден потратить драгоценные месяцы и положить какую-то часть своей армии на что? На то, чтобы уничтожить другую - потенциальную - часть своей же армии?
Как-то оно не очень разумно получается. Конечно, с вероятностью будет достигнут какой-то компромисс. Но вообще-то вот тут уже сидит глава этого клана - чайную церемонию изучает - явно готовый к оному компромиссу, иначе что бы он здесь делал в этих обстоятельствах? Может, не надо из него набивать чучело? Ну хотя бы пока?
А пока что к Датэ выбирается - вы правильно догадались - комиссия, первая из многих, и начинает выяснять:
- Простите, а вы почему в ответ на письмо регента не прислали сюда курьера с документом, подтверждающим вашу готовность подчиниться?
- Ну вообще-то я молодой человек из совершенно сельской местности, рано лишился возможности продолжать образование... я понятия не имею, как это все положено делать. Приехать - приехал. За задержку прошу прощения - обстоятельства.
Комиссия не знает, куда ей скосить глаза, потому что в перерыве они с этим же человеком только что обсуждали тонкости китайского стихосложения... а с другой стороны, ведь и правда дикие места - и с вышестоящими в подобающей переписке десятилетиями не состояли, может, и правда не помнит никто.
- А почему Айдзу завоевывали, несмотря на категорический запрет?
- А потому...
и тут на них как из мешка обрушиваются сведения о том, кто чей родственник, кто кому шлейф отдавил до восемнадцатого колена, что творилось в округе последние пять лет и в каком напрочь безвыходном положении оказался он, Масамунэ, после того, как из-за внутренней распри у Асина (распря была и вполне настоящая) их вассалы начали разбегаться, кто куда - и самый толковый из них подался на север. Сдавать его обратно? Его - и моим - кровникам? Немыслимо. Ну а с учетом предыстории, можете себе вообразить, какой вывод сделали Асина. И бросились поднимать армию (и правда бросились, и довольно большую подняли, шестнадцать тысяч). Ну уж тут я успел раньше... И, право же, если бы я думал вредить достопочтенному господину регенту, разве я бы остановился, где остановился? Вы на карту смотрели вообще?
Комиссия пытается понять, не издеваются ли над ними, поднимает рапорты и осознает, что все изложенное полностью совпадает с тем, что рассказывали с противоположной стороны, только та сторона еще и клялась, что ее спровоцировали.
Но понятно, что выводы комиссии лягут в обоснование того или иного решения - а решение зависит от Хидэёси и больше ни от кого.
А между тем в воздухе каким-то образом, вероятно, сами по себе и никоим образом не в связи с господином Токугава, начинают формироваться контуры того самого компромисса, подразумевающего, увы, потерю свежезавоеванных территорий в Айдзу.
И дело доходит до официальной личной встречи, которая по уровню предварительной хореографической росписи дала бы форы ферзя балету, если бы церемониал не был испорчен сразу по появлении второго участника.
Согласно описанию кого-то из современников, воспроизведенному потом Араи Хакусеки, "Масамунэ, которому было тогда больше двадцати, одноглазый, очень коротко стриженый, вид имел до крайности странный".
Это был классический случай японского преуменьшения, потому что если белую - в цвет смерти - накидку вполне получалось внутри традиционной культуры истолковать как жест вежливости, то есть готовность принести извинения вплоть до, а короткую стрижку, для знатного человека недопустимую, объяснить болезнью, то есть отравлением, то вот охвостья этой стрижки, перехваченные очень характерной веревочкой, которую в норме использовали только для того, чтобы перевязывать подарки, посылаемые по праздникам... Эту веревочку как жест вежливости истрактовать уже не получалось никак. (Со своей стороны мы полагаем, что пресловутая веревочка могла не нести ни одного из подразумеваемых сообщений – от просто нахального, до весьма оскорбительного – а оказалась в составе прически, потому что подвернулась под руку или понравилась господину дракону, чьи вкусы в области одежды и вообще всего очень плохо соотносились с требованиями места, времени и приличия – до такой степени, что довольно надолго слово "датэ" стало местным – и не вполне лестным – аналогом слова "пижон". Заметим от себя - "пижон хронический, запойный".) А получалось только сказать "ып", желательно про себя, и пытаться угадать, в какую сторону выстрелит чувство юмора Хидэёси при виде не просто черт-те чего, а черт-те чего с бантиком сбоку. Буквально.
Регент посмотрел, чирикнул что-то невнятное, быстро свернул официальную часть и потащил уже, видимо, не покойника, но пока еще не гостя наверх - интересоваться, а что, по мнению того, следовало делать с замком Одавара. Выслушал три варианта - на разные сроки и допустимый процент потерь у обеих сторон, покивал, спросил еще о чем-то... и в процессе выяснил, что налетел на одного из немногих людей, кто - пусть и совершенно по иным причинам (соображения демографического свойства, которые для Датэ всегда были важным фактором, а в последние тридцать лет его жизни - кажется одним из ключевых параметров внутренней и внешней политики - Тоётоми Хидэёси, судя по всему, в этом виде не интересовали и последствий долгосрочного мира в Присолнечной по этому параметру он себе не представлял) - разделяет его взгляды на большую войну за морем. То есть считает такую войну непременным и необходимым следствием - и фактически условием - прекращения военных действий на самих островах. И даже имеет на сей счет некоторые идеи. Так что к моменту окончания разговора обе стороны внимательно приглядываются друг к другу и думают - а может, и не очень они прогадали, а может, получится иметь дело? Год спустя этот приступ идеализма у них прошел, но в тот раз действующие лица успешно разошлись - с территориальными потерями с одной стороны и отказом от идеи посадить на север своего человека, с другой.
Четыре капитана остались безхозными.
В качестве финального выстрела господин регент продемонстрировал свою осведомленность в северных делах - пожаловал Катакуре Кагэцуне владение с доходом на 50 тысяч коку. Собственное, независимое, дающее право на "большое имя" (то есть право называться "даймё"). За хорошие советы.
Подарок был с благодарностью принят, новый хозяин - прописан, где положено... а потом, через вежливый промежуток времени, землю и все прочее аккуратно вернули обратно, с пояснением, что при всем уважении, почтении и крайней признательности, от лучшего хорошего не ищут. Господин начальник штаба армии Датэ был очень осторожен в подборе формулировок, тем не менее, смысл послания получился таким, что, право же, даже его господин не смог бы выразиться более внятно.
На том и закончилась эта история.
Замечание
Тоётоми... тут есть вот какая сложность. Он вообще-то прекрасно умел заводить друзей. И превращать в друзей даже не противников, а врагов. И был, вообще-то, тем славен. Собственно, в числе самых серьезных и лояльных сторонников его сына (кое-кто и голову на том потерял в самом прямом смысле слова) были люди, которых ему в начале отношений пришлось сначала разнести в бою для вящей убедительности.
Знаменитая песенка-считалка про кукушку, которая не хочет петь ("Нобунага отвечает - убей ее, Хидеёcи отвечает - сделай так, чтобы она сама захотела спеть, Иэясу отвечает - подожди"), не очень справедлива к князю Ода, а вот его преемников описывает точно. Хидеёcи знал, как уговорить кукушку спеть.
У него просто именно тут вышел затык по причине, как мне кажется, разницы корпоративных культур. Он и потом делал ту же самую ошибку - после той истории с несостоявшимся переездом Хидеёcи вызвал верхний эшелон вассалов Масамунэ, переподчинил их себе напрямую, обласкал, одарил богато, заставил поклясться, что при малейшем признаке измены они обо всем доложат... клятва была составлена в нескольких экземплярах, один после подписания сожгли и поклявшиеся пепел растворили и выпили (чтобы их, если что, сила клятвы изнутри сожрала), а еще один экземпляр положили потом в гроб Хидеёcи - для вящей верности. Ну и естественно, граждане поклявшиеся и не думали всего этого соблюдать. И на гроб им было наплевать, и на все западные (в смысле запада страны) суеверия - и вообще, кто этот человек такой?
Хидеёcи же обычно играл на том, что показывал переманиваемым, как их не ценят на старом месте (что часто было правдой), как их ценит он сам, какие радужные перед ними откроются перспективы... периодически налетал на верность классического образца, что было понятно, или личную дружбу, что тоже было понятно, но то и другое встречалось не так уж часто. А тут он столкнулся с людьми, которым ему _нечего_ было предложить. Потому что даже то, что им хотелось бы получить, они хотели получить _не от него_. Когда уже упомянутый Датэ Cигезанэ на чем-то рассорился со своим кузеноплемянником-князем, да так рассорился, что аж в монахи на гору Коя на пять лет ушел, столицу с ее предложениями о посредничестве завернули (вежливо) обе стороны - извините, "не ваша связь и разговор приватный".
Ну а с самим Масамунэ вышло еще хуже, потому что как можно добиться классическими методами приручения лояльности от человека, который, конечно, не прочь выяснить, кто тут главный, но в основном расходится с тобой на том, что у него просто-напросто _другие планы_.
И как прикажете работать в таких условиях?
> То есть по сути он привык работать с людьми, которых сдают при первой же возможности, соответственно они изредка бывают верны, потому что положено так. Но как правило радостно перебегают к любому, кто их не поторопится сдать. Понятно.
Не _так_ резко. Не "при первой" все-таки обычно. А у многих так и далеко не при первой.
Но, скажем так, есть одно обстоятельство, отражаемое обычно не столько непосредственно в истории, сколько в истории оружия. Есть такой тип очень простого, очень прочного, почти лишенного украшений (по японским стандартам) доспеха, юкиноcита-до. Поправка, пуленепробиваемого. (Поправка к поправке, для японской аркебузы непробиваемого, конечно. Поправка к поправке поправки - это известно точно, стрельба была частью госприемки.)
Так вот, второе название этого типа доспеха - "сендай-до". Потому что обнаружив на свете такое счастие, господин дракон присвоил оружейников и заказал им такие доспехи на всю армию. Всю следует понимать как всю. Начиная с копьеносцев, которые, конечно к тем временам большей частью уже не были таким презираемым расходным материалом, как в начале времени смут, но все-таки обычно не ценились вровень с довольно дорогостоящей технической новинкой - и уж точно не _больше_ нее. Собственно, все подряд отмечают, что вариант для командного состава отличался украшениями, но не качеством.
Разницу менталитетов эта оружейная история отражает, по-моему, вполне.
Взаимно-предынфарктное, серия эн
1619-1620 год, Эдо. Господин сёгун, Токугава Хидэтада, по всем рассказам - мрачная и неприятная личность без чувства юмора, и господин дракон, ныне владелец неприлично большого хозяйства со столицей в Сендае - крайне неприятная личность с чувством юмора (что усугубляет) играют в го и говорят, естественно, о тактике и стратегии.
И господин дракон отмечает, что замок в Эдо, конечно же, очень хороший замок и ориентирован на восток, что вдвойне разумно (с учетом того, кто у нас располагается на востоке, включая его самого), но вот когда в один прекрасный день под городом Эдо обнаружится его армия, она этот город - и замок - возьмет. Вот оттуда, со стороны Хонго, с холма.
Господин сёгун кивает, делает ход и интересуется, а что бы предпринял собеседник, если бы ему каким-нибудь вывертом судьбы пришлось оборонять этот город.
Ну как что... во-первых, чуть срезал бы холм, чтобы там не так приятно было располагать артиллерию, во-вторых, выдвинул бы вон ту стену вот сюда, а в третьих, выкопал бы нормальный внешний ров, благо с водой нет никаких затруднений - и провел бы его границу по подножию того самого холма.
А вас не затруднит сделать это для меня?
Совершенно не затруднит.
Действительно?
Ну конечно же. Эдо, в конце концов, можно взять и с другого направления.
В общем, тот ров, ныне поглощенный современным Токио, так и назывался сендайским.
А вот в Сендае система внешних укреплений блистает отсутствием. Их там нет. И никогда не было. Потому что на мелочи и цитадели вполне хватит, а если враг вооруженной силой прошел через оба круга крепостей и армию в поле, значит все, приехали и нечего переводить продукт.
(Вообще-то Токугава крепости не очень приветствовали и в норме придерживались политики "одно владение – один замок". Ну с учетом личных льгот и особых разрешений в среднем получалось все же два-три на княжество. А тут крепостей, фортов и прочих оборонительных сооружений было, если не ошибаюсь, за полсотни. И все остались на месте. Официально - ввиду айнов на севере и Новой Испании на траверзе, а по факту из-за того, что господа Токугава, как разумные люди, предпочитали не отдавать распоряжений, которые заведомо не будут исполнены, и не прижимать к теплой стенке то, что, будучи оставлено в покое, более или менее признает их власть.)
Подобное к подобному
А вот это уже современный персонажам анекдот.
Рассказывают, что Тоётоми Хидеёси, сам некогда прозывавшийся "Обезьянкой", войдя в силу, и себе завел такую ручную. Или относительно ручную. Характер у животного был ненордический - игривый и скверный. Очень любила обезьяна во время, например, приема, напрыгнуть на какого-нибудь гостя, что-нибудь у него уволочь, мусором забросать - да и укусить для верности. Обороняться же от нее, ввиду принадлежности и характерного сходства, считалось делом не вполне разумным. Так что хозяин зверушки, кажется, получал двойное удовольствие от ситуации. Но тут, как всегда, когда речь заходит об удовольствии, случился Датэ, которому эти свычаи да обычаи не вполне пришлись по душе... но не ссориться же из-за них с господином регентом, тем более, что вот только-только разошлись. Так что, гласит анекдот, он перед приемом улучил момент и посмотрел на обезьяну без свидетелей. Не думаю, что он действительно бил ее латной перчаткой, как утверждает один из источников - убил бы. Но что-то он определенно сделал, потому что весь прием тезка регента пряталась за спиной у хозяина и бормотала что-то непечатное. Из чего Хидеёси заключил, что с этим человеком и правда следует обращаться осторожно: если уж даже невинный зверь полевой от одного вида шарахается и впадает в душевное расстройство – значит, никуда не денешься, опасен.
(опять же Антрекот, и это тоже еще не финал...)
