Век-волкодав
Sep. 18th, 2013 03:41 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
jaerraethСоциальный лифт в соседнем подъезде
С работающими социальными лифтами обычно увязываются такие вещи, как демократия и развитой ступенью производственных отношений. Энтони (Anthony, D.W. The Horse, the Wheel, and Language) со ссылкой на Барта (Barth F. Ethnic processes on the Pathan-Baluch boundary) приводит изрядно поучительную историю, показывающую, что такая увязка безосновательна.
На Кандагарском плато живут два народа: пуштуны и белуджи. Сейчас, может, там все иначе, но в описываемое время было так. Пуштуны — оседлые фермеры, живущие в речных долинах. На пуштунской территории действует прямая цензовая демократия: решения принимаются общим советом (джирга), и все землевладельцы имеют право голоса на этом совете. (В скобках заметим, что совет принимает решение только общим согласием, но нам это сейчас не важно.) Лишившийся землевладения бывший фермер лишается и права участия в совете. Таким образом, разницы в общественном статусе среди землевладельцев немного, но утеря земли приводит к падению в статусе до маргинального уровня.
Белуджи живут в горах и занимаются скотоводством. Общественная система белуджей выражено иерархическая: мелкие вожди находятся под патронажем более крупных, а те, в свою очередь, следующих, и так до верховного вождя, сардара, в свою очередь подчиненного хану Калата. Общественный статус белуджей привязан к их состоянию, а состояние выражается практически в размере стада. Удачливый и усердный скотовод постепенно увеличивает поголовье своего стада, и с ним повышает свое общественное положение.
Хотя белуджи находятся на низшем уровне как экономической формации (скотоводство против земледелия), так и социальной структуры (пасторальный феодализм против прямой демократии), но в белуджском обществе, тем не менее, работают социальные лифты. На рубеже территорий белуджей и пуштунов постоянно идет миграция: обезземеленные пуштуны переходят к белуджам и начинают пасторальную жизнь. Поднявшись на соседском социальном лифте, они порой возвращаются назад и вновь оседают земледельцами. А в пуштунском, по всем признакам более развитом обществе, путь наверх им заказан.
(fregimus)
===
When pigs fly
Джон Теодор Катберт Мур-Брабазон, первый барон Тары, был политиком и парламентарием от консерваторов, министром транспорта и министром авиастроительной промышленности во время Второй Мировой войны (мы сейчас не будем вспоминать барону нехорошие слова о восточном фронте, сказанные во время Сталинградской битвы), но ещё до того он полюбил летать. В 1908 году во Франции он выучился управлять самолётом, — вон его лицензия пилота, выше, — бипланом Вуазена, и 2 мая 1909 года стал первым англичанином, поднявшим в воздух самолёт с английского же аэродрома на острове Шеппи. 30 октября 1909 года лорд Брабазон выиграл приз газеты "Дейли Мейл", совершив круговой полёт длиной в милю.
Можно и дальше пересказывать его насыщенную биографию, но в ней есть одно событие, занимающее меня более прочих.
4 ноября 1909 года первый профессиональный лётчик Великобритании решил сделать возможным невозможное.
When pigs fly, когда свиньи полетят, говорят англичане, имя в виду то же, что в русском языке связывается со свистящими на возвышенности пресноводными ракообразными — никогда, де, такому не бывать. Лорд Брабазон посадил в корзину поросёнка, укрепил корзину на стойке крыла — и взлетел.
"Я — первая летающая свинья", — гласит листок на корзинке.
Можно, конечно, сказать, что в поговорке имелись в виду самостоятельно летающие свиньи, свиньи, парящие над зелёными холмами вольно, как птицы, но это уже оговаривание условий постфактум, занятие недостойное и мелочное.
В этой истории мне чудятся Честертон и, — если рассказывать её от лица поросёнка, — Дональд Биссет, она для меня о том, что я люблю больше всего на свете: о радостной победе игры над унынием ежедневного мира, о фокусе, обернувшемся чудом.
Глядя в лицо лорду Брабазону, готовому улыбнуться и взлететь, — там и тогда, за сто с лишним лет до меня, пишущей о нём, — я остро жалею лишь об одном. Никто не записал, как звали поросёнка.
(quod_sciam)
===
Отпуска нет на войне
На длинной линии от Ньюпорта до швейцарской границы, район Вердена – самый холодный и подверженный сильнейшим туманам. Перепады температур в этом секторе значительнее, чем где бы то ни было и погода меняется внезапно; недавно, буйная природа стала причиной одного романтического эпизода войны, продиктовав враждебным сторонам свою непреклонную волю. Заледеневшие брустверы французских и германских линий идут так тесно, что враги слышат разговоры на другой стороне. На утренней заре наступила внезапная оттепель. Защитные парапеты растаяли и расплылись; две линии вооружённых людей встали друг против друга, лицом к лицу в совершенно обнажённом, беззащитном виде, имея лишь две возможности – перебить друг друга, или найти способ для перемирия и восстановить брустверы.
Удивительная, небывалая в траншейной войне ситуация. Французские и германские офицеры не стали совещаться о перемирии, но, не сговариваясь, повернулись спинами к противнику, отвернув командные взоры от невоинственной работы: от солдат, строящих новые брустверы без единого выстрела.
(Lord Northcliffe's War Book)
(crusoe)
С работающими социальными лифтами обычно увязываются такие вещи, как демократия и развитой ступенью производственных отношений. Энтони (Anthony, D.W. The Horse, the Wheel, and Language) со ссылкой на Барта (Barth F. Ethnic processes on the Pathan-Baluch boundary) приводит изрядно поучительную историю, показывающую, что такая увязка безосновательна.
На Кандагарском плато живут два народа: пуштуны и белуджи. Сейчас, может, там все иначе, но в описываемое время было так. Пуштуны — оседлые фермеры, живущие в речных долинах. На пуштунской территории действует прямая цензовая демократия: решения принимаются общим советом (джирга), и все землевладельцы имеют право голоса на этом совете. (В скобках заметим, что совет принимает решение только общим согласием, но нам это сейчас не важно.) Лишившийся землевладения бывший фермер лишается и права участия в совете. Таким образом, разницы в общественном статусе среди землевладельцев немного, но утеря земли приводит к падению в статусе до маргинального уровня.
Белуджи живут в горах и занимаются скотоводством. Общественная система белуджей выражено иерархическая: мелкие вожди находятся под патронажем более крупных, а те, в свою очередь, следующих, и так до верховного вождя, сардара, в свою очередь подчиненного хану Калата. Общественный статус белуджей привязан к их состоянию, а состояние выражается практически в размере стада. Удачливый и усердный скотовод постепенно увеличивает поголовье своего стада, и с ним повышает свое общественное положение.
Хотя белуджи находятся на низшем уровне как экономической формации (скотоводство против земледелия), так и социальной структуры (пасторальный феодализм против прямой демократии), но в белуджском обществе, тем не менее, работают социальные лифты. На рубеже территорий белуджей и пуштунов постоянно идет миграция: обезземеленные пуштуны переходят к белуджам и начинают пасторальную жизнь. Поднявшись на соседском социальном лифте, они порой возвращаются назад и вновь оседают земледельцами. А в пуштунском, по всем признакам более развитом обществе, путь наверх им заказан.
(fregimus)
===
When pigs fly
Джон Теодор Катберт Мур-Брабазон, первый барон Тары, был политиком и парламентарием от консерваторов, министром транспорта и министром авиастроительной промышленности во время Второй Мировой войны (мы сейчас не будем вспоминать барону нехорошие слова о восточном фронте, сказанные во время Сталинградской битвы), но ещё до того он полюбил летать. В 1908 году во Франции он выучился управлять самолётом, — вон его лицензия пилота, выше, — бипланом Вуазена, и 2 мая 1909 года стал первым англичанином, поднявшим в воздух самолёт с английского же аэродрома на острове Шеппи. 30 октября 1909 года лорд Брабазон выиграл приз газеты "Дейли Мейл", совершив круговой полёт длиной в милю.
Можно и дальше пересказывать его насыщенную биографию, но в ней есть одно событие, занимающее меня более прочих.
4 ноября 1909 года первый профессиональный лётчик Великобритании решил сделать возможным невозможное.
When pigs fly, когда свиньи полетят, говорят англичане, имя в виду то же, что в русском языке связывается со свистящими на возвышенности пресноводными ракообразными — никогда, де, такому не бывать. Лорд Брабазон посадил в корзину поросёнка, укрепил корзину на стойке крыла — и взлетел.
"Я — первая летающая свинья", — гласит листок на корзинке.
Можно, конечно, сказать, что в поговорке имелись в виду самостоятельно летающие свиньи, свиньи, парящие над зелёными холмами вольно, как птицы, но это уже оговаривание условий постфактум, занятие недостойное и мелочное.
В этой истории мне чудятся Честертон и, — если рассказывать её от лица поросёнка, — Дональд Биссет, она для меня о том, что я люблю больше всего на свете: о радостной победе игры над унынием ежедневного мира, о фокусе, обернувшемся чудом.
Глядя в лицо лорду Брабазону, готовому улыбнуться и взлететь, — там и тогда, за сто с лишним лет до меня, пишущей о нём, — я остро жалею лишь об одном. Никто не записал, как звали поросёнка.
(quod_sciam)
===
Отпуска нет на войне
На длинной линии от Ньюпорта до швейцарской границы, район Вердена – самый холодный и подверженный сильнейшим туманам. Перепады температур в этом секторе значительнее, чем где бы то ни было и погода меняется внезапно; недавно, буйная природа стала причиной одного романтического эпизода войны, продиктовав враждебным сторонам свою непреклонную волю. Заледеневшие брустверы французских и германских линий идут так тесно, что враги слышат разговоры на другой стороне. На утренней заре наступила внезапная оттепель. Защитные парапеты растаяли и расплылись; две линии вооружённых людей встали друг против друга, лицом к лицу в совершенно обнажённом, беззащитном виде, имея лишь две возможности – перебить друг друга, или найти способ для перемирия и восстановить брустверы.
Удивительная, небывалая в траншейной войне ситуация. Французские и германские офицеры не стали совещаться о перемирии, но, не сговариваясь, повернулись спинами к противнику, отвернув командные взоры от невоинственной работы: от солдат, строящих новые брустверы без единого выстрела.
(Lord Northcliffe's War Book)
(crusoe)
